В трубе - Страница 2

Давыдов подошёл к входному отверстию трубы и смотрел сбоку на флюгера. Близко было опасно подходить, так как воздушная тяга была очень сильна. Если опустить специальную решётку, то можно подойти вплотную, но тогда не будет так хорошо видно. Понемногу Давыдов подвигался вперёд и вбок, вступая всё больше в струю воздуха. Так видней! Ещё один осторожный шаг... Давыдов переступил на правую ногу, которую ушиб при скачке со стены, и оступился. Но он упал не на землю. Воздух толкнул его тело вперёд, и Давыдов упал в гладкое жерло трубы. Занятное приключение! Он приподнялся, чтобы встать, но от этого движения сопротивление увеличилось. Воздух повалил его на гладкую поверхность трубы и протащил метра два. Теперь он находился недалеко от возвышения, – в том месте, где труба суживалась.

– Что за чёрт! – выругался Давыдов. Воздух с ужасным свистом и воем пролетал над его головой и ерошил его густые волосы. Давыдов стоял на четвереньках, уже не решаясь подняться.

– Надо будет осторожно дать задний ход, – говорил он вслух, чтобы подбодрить себя. Он немного волновался, но не видел ничего опасного в этом приключении. Завтра он сам будет смеяться, рассказывая Семёнову. Воздушная струя не очень сильна, а он – парень дюжий. Вот сейчас он попробует!.. Давыдов приподнял одну руку и одну ногу. И в то же мгновение его тело скользнуло вперёд. Давыдов пригнулся ещё ниже. Теперь он почти лежал, и воздух не так сильно нажимал на его тело. Но не может же он лежать так до утра! И Давыдов попытался отползти назад, упираясь одними ладонями. Но ладони скользили по гладкой поверхности. Давыдов плюнул на одну ладонь, и в то же мгновение его тело подвинулось ещё на один метр. Теперь он находился на бугре, за которым труба постепенно расширялась. Здесь ветер особенно неистовствовал. Давыдов не мог приподнять головы. Ему казалось, что он попал в ураган. Тело его медленно сползало вниз... И когда оно окончательно переползло через возвышение, Давыдов впервые осознал весь ужас своего положения. Он не может, не в силах вернуться назад!.. Он медленно, но неуклонно подвигается вперёд, а там, в конце трубы, сливаясь в блестящий круг, стремительно вращаются огромные лопасти вентилятора...

Когда его голова коснётся вентилятора, она будет срезана начисто!..

У Давыдова вдруг стало горько во рту. Дыхание захватило, а ветер, дувший поверх спины, показался ему ледяным. И уже не только ветер, но и ужас поднял волосы на голове Давыдова... Что делать?.. Задом ему не вылезти из трубы. Попробовать повернуться? Но для этого надо будет поставить своё тело на некоторое время поперёк трубы. Это намного увеличит сопротивление... Мотор стучит, ветер свищет, вентилятор гудит... или это в ушах гудит?.. Нет, это ветер несётся... что за кошмар? Неужели ему придётся здесь погибнуть? Проклятая акула!

Нет, нет! Он будет бороться, бороться до последнего мгновения!

Ведь это же нелепость! Погибнуть так глупо... А быть может, всё это сон? Кошмар? Быть может, он давным-давно спит на своей кровати и всё это видит во сне? Если бы так!

Ещё несколько метров вперёд...

...Попробую повернуться... Вот так! Эту руку сюда, поворот... О-о-о-о!..

Тело Давыдова сразу уносится ветром на десяток метров... Он вытягивается, опускает голову вниз. Если бы можно, он нырнул бы, чтобы укрыться от этого ровного вихря! Проклятый вихрь! Ему нет никакого дела до того, что он губит человека, быть может, ветер даже радуется. Впрочем, ему всё равно. Ему приказано. Он – только раб...

Надо как можно крепче присосаться ладонями к поверхности трубы...

Вот так... может быть, губами?

И Давыдов присасывается ртом. Но и это не помогает. Он чувствует, как ползёт под ним пол, – это его тело двигается навстречу гибели... Сначала вентилятор размозжит его голову, как спелый арбуз, потом шею, грудь, и так всё тело пройдёт через вентилятор, как сквозь мясорубку.

Как это случилось? Как я попал?.. Не всё ли равно!

Теперь конец... Половина трубы пройдена. В конце трубы ветер должен быть немного меньше, так как там труба расширяется... А что, если сразу подняться и побежать назад?.. Перехитрить ветер?.. Это было бы безумием. А вдруг? Почему не попробовать этого безумия?

Давыдов приподнимается, но ветер валит его, причём он больно ударяется лицом о трубу, и тело его быстро скользит вперёд. Страшный вентилятор приблизился ещё на несколько метров. Нечеловеческими усилиями Давыдову удаётся задержаться.

Он не хочет умирать! Он ещё так молод. Он почти совсем не жил. За что такая несправедливость?..

– Помогите! Помо-оги-ите-е-е!.. – кричит Давыдов. Нет, никто не спасёт его! Если бы сторож услышал шум мотора, то давно пришёл бы посмотреть, почему мотор работает в неурочное время. Стены толсты. Ему ничто не помешает умереть. Как горят ладони! Он натёр их до крови. И колени болят. Но что же делать? Это становится невыносимо! Или не бороться больше? Ускорить неизбежный конец? Подняться и бежать не назад, а вперёд – навстречу смерти!.. Эти мысли сами приходят в голову, но это чужие мысли.

Давыдов ещё крепче «присасывается» к железному полу трубы. Живой человек борется с бездушными силами. Кто победит? Кто победит?

Две трети трубы пройдены. Остаётся одна треть. Здесь ветер как будто чуть-чуть тише, но Давыдов не может ни на минуту отпустить ладони. Они – единственный его тормоз. Быть может, здесь удастся перевернуться?.. Что, если бы перекувыркнуться? Окажешься лежащим на спине, а потом перевернуться на живот и ползти назад... Страшно!.. Но тогда, может быть, удастся вылезть из трубы?.. Раз, два, три...

Давыдов не сразу понял, что с ним случилось. Он перевернулся несколько раз в воздухе, упал, потом скользнул вперёд, инстинктивно упёрся ладонями в пол, остановился, открыл глаза и... что это?.. Мерцающий подвижной круг вентилятора находится совсем возле него!.. В одну секунду Давыдова пронесло метров двадцать пять... Смерть заглянула Давыдову в глаза. Он весь похолодел... На теле выступил холодный пот... Ему осталось жить всего несколько минут... Давыдов дышал тяжело и прерывисто, как будто не хватало воздуха, хотя воздуха было более чем достаточно. Он опустил голову и закрыл глаза... Он не хотел смотреть на вентилятор. От мелькания сверкающих лопастей у него кружилась голова. Он боялся, что потеряет сознание. Впрочем, может быть, это и лучше? Умереть не замечая...